Каменное эхо - Страница 81

Я прошагал почти весь день, пока не понял, что иду не в том направлении. Я-то думал, что в любом случае выйду к какому-то жилью. Но это по дороге через горы все равно, куда идти. А по руслу реки лучше двигаться вниз по течению — зачем мне безвестный родник в горах? Я развернулся и пошел обратно, утешая себя рассуждением, что просто дал фору прошедшему утром стаду, — совершенно незачем нервировать пугливых зверюшек, наступая им на пятки.

Так что заночевал я в той же самой пещерке, что и накануне. И видел жуткий сон: будто у меня сгнила нога, и, пытаясь встать, я с ужасом обнаруживаю, что часть ее ниже колена остается лежать на земле. Я просыпался в холодном поту раза четыре, а под утро не выдержал и, сжав покрепче зубы, разомкнул канал. Против ожидания, все было не так уж и плохо. Обрадованный, я даже не стал замыкать канал, так и заснул под ноющую тупую боль в голени и проспал до полудня. К этому времени нога почти совсем перестала болеть, я уже мог шагать, не пользуясь всякими магическими штучками, и эта новость привела меня в благостное расположение духа. Хотя, казалось бы, с чего? Положение мое было в общем-то безрадостным, перспективы вырисовывались — хуже некуда, а вот поди ж ты — настроение было просто отличное. Солнце светило, мухи жужжали, ветерок дул, я шел себе по высохшему руслу реки, смотрел вверх, щурился и блаженно улыбался. Если Урсай сейчас вдруг увидит меня, он определенно решит, что я лишился остатков ума, и махнет на меня рукой — кому нужен сумасшедший ученик?

Зато я нашел отличный способ улучшения настроения в любой ситуации — если вдруг все стало очень плохо, то не надо пытаться что-то улучшить. Надо ухудшить, а потом вернуть, как было. Можно даже не до конца вернуть — эффект все равно гарантирован. Я только сейчас понял вводившую меня в недоумение налоговую политику джубанского магистрата — частенько, установив какой-нибудь новый налог, мэр через полгодика уменьшал его раза в полтора-два. Народ всякий раз приходил в радость и прославлял своего рачительного правителя, совсем забыв о том, что он же этот налог и назначил несколько месяцев тому. Раньше я полагал это признаком недальновидности нашего мэра и только теперь понял, что он, пожалуй, не зря сидит на своем месте уже больше десяти лет.

Идти было легко, но скучно. Только изредка попадались небольшие полянки, на которых пробивались пучки жесткой, как сталь, и острой, как кинжал, травы. Видимо, только такая растительность могла здесь уцелеть. Я прошагал весь день до заката, но так и не увидел никакого разнообразия — скалы, камни, полоска неба и высохшее русло реки под ногами. К счастью, местами попадались ручейки, вытекающие из скал, чтобы тут же затеряться в каменной мешанине. Их порой было видно только по мокрому пятну на камнях русла, но и этого было достаточно — обычно тут же обнаруживался и крохотный ручеек, водой которого я мог наполнить свою флягу. Поэтому умереть от жажды я не опасался, куда больше опасений мне внушал голод, который неизбежно наступит, как только я доем оставшиеся две полоски солонины, прихваченные мной со склада. Но к ночи сего дня об этом я переживать тоже перестал. Не думаю, чтобы до выхода из гор было далеко. Иначе тут не бродили бы стада всяких коров, которым еды нужно ой как немало. Я убедился в этом, наткнувшись на самую большую из виденных мной куч дерьма. Запах от нее исходил буквально сногсшибательный, нос я зажал еще шагов за десять до нее, существенно ограничив себе обзор. Поэтому, а также по причине вечерних сумерек, я чуть не ступил в нее, приняв эту темнеющую горку за естественный холмик. Чтобы обойти кучу, мне пришлось вылезти из русла и пройти несколько шагов поверх него. Только шагов через тридцать я отпустил нос, вытер слезящиеся глаза и быстрее зашагал дальше, с наслаждением вдыхая свежий ночной воздух. Все-таки мне крупно повезло, что я вовремя заметил эту кучу — наступи я на нее… притом что совершенно негде вымыть ноги… м-да, определенно повезло. И только еще шагов через пятьдесят я вдруг задумался — возможно, мне следовало бы не просто наступить в эту кучу, но даже обмакнуться в нее с головой — тогда Урсай не стал бы ко мне даже прикасаться просто из брезгливости. В деле спасения собственной жизни все средства хороши. Я даже остановился ненадолго — не осуществить ли мне эту мысль, но решил, что не стоит. Урсаю, чтобы отправить меня к концу всех дорог, вовсе не обязательно приближаться ко мне, он с легкостью может прибить меня, оставаясь на безопасном расстоянии. Я вздохнул облегченно и зашагал дальше — жизнь жизнью, но воняла та куча и в самом деле пренеприятнейше.

В долину я вышел следующим вечером. Это могло бы случиться и несколько раньше, но утром я наткнулся на идущее впереди стадо и, разумеется, не стал его обгонять. Ладно еще, я вовремя обратил внимание на монотонный шум впереди себя и не стал выскакивать из-за очередного изгиба ущелья, а тихонько подошел к нему и выглянул. Увидел громадные покачивающиеся задницы, неторопливо движущиеся по руслу, и быстро шмыгнул обратно — в чутье коров-вонючек я уже имел возможность убедиться, а случись что, спрятаться тут негде. Дальнейший мой путь был сущим мучением, поскольку стадо шло так медленно, что я его догнал бы, даже двигаясь задом наперед на четвереньках.

Долину я увидел неожиданно. Дождался в очередной раз, когда стадо скроется за поворотом, вышел за изгиб ущелья и — обомлел. Передо мной расстилалось широкое ярко-зеленое поле, покрытое островками густого леса. Местами возвышались каменистые холмы, а со всех сторон долину окаймляли все те же горы. Последнее обстоятельство меня огорчило, но не сильно — уж больно красивой была открывшаяся картина. Горы напротив, кстати, были выше, со снежными шапками на вершинах. Я впервые в жизни видел столь высокие горы, поэтому пейзаж произвел на меня большое впечатление. Я стоял с открытым ртом, пялился по сторонам, и только громкие звуки в стороне, куда ушло стадо, вернули меня к действительности. Кто-то там ревел, мычал, верещал и вообще всячески издевался над моим слухом. Одним из участников концерта, сдается мне, был тот самый знакомый бычок, остальных участников я определить затруднился. Я насторожился, пытаясь понять, что там такое происходит и чем это мне грозит, но тут все закончилось. Из дальнего конца леса выскочило несколько человекоподобных теней, которые быстро понеслись через луг, гортанно крича и периодически опускаясь на четвереньки, что, впрочем, ничуть не замедляло их движения. За ними вылетел уже виденный мной бык (а может, это был его родственник — я не разглядел), погнался за одним из убегавших, потом остановился и погнался за другим. Потом опять резко встал на месте и развернулся к лесу, из которого вдруг довольно шустро повалило все оставшееся стадо. Двигаясь ленивой трусцой, но довольно споро, стадо пересекло луг и скрылось в следующем лесочке. Бык постоял-постоял, затем мотнул головой и быстро, но не теряя достоинства, пошел вослед стаду. Настала тишина.