Каменное эхо - Страница 101

101

Довольно долго я думал, что эти двадцать складных домиков размером с крупную собачью конуру, да полсотни дикарей разного пола и возраста — и есть все мое племя, однако время показало, что это не так. Мне мой старикан напел, что у них предсказание такое есть — про сына Великой Орлицы, который явится Народу Реки и принесет им счастье и благоденствие. Однако я решил, что Рим-Са это предсказание сам и выдумал, чтобы меня к рукам прибрать — как же, предсказание ведь. Давай вкалывай, стало быть, обеспечивай людям предсказанное. Надо ли говорить, что ничего такого я и в мыслях не держал, а хотел лишь выяснить, где нахожусь, и смыться отсюда в более цивилизованное место. Все, что мне от этих чернокожих было нужно, — чтобы они сплавили меня вниз по реке. Насчет возможности это проделать самостоятельно я ничуть не заблуждался. Я бы и с дикарями не рискнул плыть, если бы своими глазами не видел каждый день, как они ловко рассекают бурлящие воды Баравуль на своих утлых суденышках.

Первым препятствием оказались хара-нги — буквально «сухие люди». Племя это жило в степях ниже по течению реки, было оно весьма многочисленно, агрессивно и сильно, единственной защитой моих дикарей являлась река, а единственным спасением — мобильность. Как только отряды хара-нги появляются вблизи деревни, все домики и вся утварь тут же скидываются в лодки, и селение в полном составе перебирается на другой берег реки. Хара-нги так делать не умеют, поэтому им остается лишь гневно потрясать оружием с другого берега, орать угрозы, кусать себе задницы и оплакивать умерших от яда сородичей — убегая, люди вууль-ду не преминут оставить десяток-другой отравленных ловушек и прочих подлянок. Урон они противнику наносят несильный, ибо количество воинов исчисляется сотнями, потеря пяти — семи из них — беда небольшая. Но раздражение и злобу вызывают немалые. Максимум что хара-нги получают в прибыль — десяток забытых предметов утвари, пару оброненных костяных ножей да некоторое количество рыбы разной степени испорченности. То есть фактический ноль. А вот неприятностей получают куда больше. Неудивительно, что хара-нги к берегам Баравуль особо не суются. Но расслабляться нельзя, потому что изредка они все же наведываются — проверить, не разучился ли Народ Реки быстро бегать и хорошо плавать.

Я тогда сразу и спросил — а что мешает этим хара-нги договориться и выйти к Баравуль сразу по обеим сторонам реки? Рим-Са тогда лишь хмыкнул и ответил, что вууль-ду — не дураки и, увидев такое, просто уплывут на десяток ли вниз или на пару ли вверх по реке. Она течет много быстрее пешего хода, и хара-нги быстро упарятся бегать по берегу за шустрым племенем. К тому времени я уже насмотрелся, как мои дикари умудряются запросто плыть против течения, используя противоток в изгибах реки и с удивительной сноровкой перескакивая от одной излучины к другой. Я поинтересовался: а что, если хара-нги сначала спрячутся на одном берегу реки, а потом другая их группа выйдет к селению вууль-ду на другом? Рим-Са помрачнел, помялся и сказал, что подобное случилось однажды, лет семнадцать назад, и тогда хара-нги собрали немалую кровавую жатву, разом отомстив за все прошлые неудачные набеги и уничтожив несколько деревень. Деревне, в которой жил Рим-Са, повезло — среди гребцов нашелся наблюдательный юноша, который заметил спрятавшихся на другом берегу воинов. А вот соседней деревне повезло меньше — из нее спаслось всего три человека. С тех пор люди вууль-ду перед высадкой на другой берег сначала отправляют пару разведчиков, осмотреться, нет ли там врагов. После сего объяснения Рим-Са задумался, посветлел лицом и сообщил мне, что я — очень умный. Десятки поколений вууль-ду и хара-нги жили бок о бок и только единожды догадались о таком фокусе. А я только появился и сразу же придумал — слава великому сыну Великой Орлицы! Я усмехнулся, поскольку в голове у меня уже появилось несколько идей, которые чрезвычайно бы обрадовали вождей хара-нги. Но озвучивать их я не стал. Мало ли как повернется. Этот дедуля говорит, что хара-нги — уроды, мерзавцы и вообще — воплощение всего самого ужасного, что есть на свете, а сами уроды и мерзавцы небось то же самое расскажут про вууль-ду. Правда, мои людей не едят… Но, с другой стороны, людоедство вполне могло оказаться выдуманным — для вящего очернения врагов и повышения уровня лютой ненависти в сердцах друзей. И не такое случалось, взять хотя бы нашу собственную историю. Решение в таких случаях всегда надо принимать самому, предварительно ознакомившись с предложениями обеих сторон, — так меня учил Урсай, и, право же, я не видел в этом правиле ничего плохого.

Так что особого рвения на новом посту избавителя Народа Реки я, как нетрудно догадаться, не проявлял. Селян моих это несильно радовало, но озвучивать свое недовольство они не осмеливались, ограничиваясь косыми взглядами. Дедуля несколько раз порывался вдохновить меня на ратные подвиги, но я быстро пресекал эти попытки какими-нибудь дешевыми, но эффектными страшилками. Уж не знаю, насколько бы хватило терпения моих дикарей, учитывая, что защитные заклинания мне все не давались, а спать надо любому человеку, будь он дикарь или полубог, рожденный орлицей. К счастью, первый ход в этой игре сделали хара-нги, что и предопределило мою дальнейшую судьбу.

Обосновавшись в селении и обзаведясь достаточно высоким статусом, я первым делом повелел выстроить себе приличный дом, поскольку хижины дикарей, показавшиеся мне маленькими еще с воздуха, при ближайшем рассмотрении оказались размерами с конуру для крупной собаки. Селяне заползали в них только для сна, а весь день проводили на свежем воздухе, прелесть домов как помещений для бодрствования была для них совершенно недоступна. Да и то сказать — откуда им ее прочувствовать, если главным конструктивным требованием к любому зданию у них является возможность разбирать его в считаные мгновения и не занимать в разобранном состоянии слишком много места в лодке. Но я убегать не собирался, поэтому мне отстроили дом в имперском стиле. Правда, довольно кривобокий, без стекол и с текущей, сколько ее ни латай, крышей, но зато просторный и сохраняющий спасительную для моего организма прохладу даже в здешнем адском климате. Селянам, правда, прохлада не нравилась, попав в дом, они чихали, зябли и жаловались на холод. Но мне было наплевать — я потихоньку практиковался в магии, набивая руку с получающимися заклинаниями и пытаясь освоить неполучающиеся. Однако одной ничем не примечательной ночью эта пасторальная картинка была грубо нарушена.

101